Моцарт - Страница 73

— Я не уйду из Будвы. Берегите себя. Скажите людям, что ангелы непременно вернутся.

— Благослови тебя Господь, сын мой. — В глазах старика блеснули слёзы. — Я не верю, что дожил до такого счастья — воочию увидеть того, кто встанет на пути Тьмы… Я соберу прихожан, ты не будешь биться один, мы — черногорцы!

Я обнял его, как отца, которого у меня никогда не было. Старик прекрасно понимал, что теперь его жизнь не стоит и гроша, поэтому его объятия были крепки, как в последний раз.

— Сегодня ночью останьтесь в храме и не открывайте никому, — не размыкая рук, прошептал я.

Священник молча кивнул. В этот раз он будет приманкой, а я дождусь, когда твари придут за ним. И они тоже будут знать, что я их жду, но тем лучше для всех. Когда нет иллюзий и самообмана, правда всегда одерживает верх. Нас так учили, значит, это должно быть правдой…

— Довиденья!

— Збогом, — перекрестил меня настоятель, и я поспешил вернуться к берегу.

Пока шёл, ещё раз удивился, как разительно изменился Старый город. Улицы были не в пример чище, никто не выплёскивал помои на мостовую, магазинчики зазывали буквально на каждом шагу, предлагая всё, что только душе угодно. Художники продавали морские пейзажи, щекотал ноздри аромат свежего кофе, горячего мяса и красного вина, со всех сторон доносился говор десятков языков, смешиваясь в один непрерывный гул, и только смех был, как всегда, открыт и вненационален…

Пройдя тенистой аллеей и удержав себя от покупки мороженого, я вернулся на пляж, застав своих подруг за неспешными сборами. Похоже, они уже успели и накупаться, и позагорать, и наговориться, и накоктейлиться, а теперь у них явно проснулся здоровый аппетит. Собрав вещи в пляжные сумки, мы сели в том же рыбном ресторанчике, где я впервые увидел маленький шрам на шее человека.

Лысый официант улыбнулся мне как старому знакомому, быстро выложив нам на столик три меню. Я попросил так называемую рыбную тарелку — большое блюдо, заваленное всяческими дарами моря. Порция рассчитывалась на четыре персоны, но видели бы вы, с каким энтузиазмом Сильвия и Рита раздербанили всё это на двоих — только кости и раковины летели! Сытая блондинка отказалась от вина, ограничившись колой, а рыжая герцогиня небрежно выдула ещё бутылку полусухого совиньона, что настроило её на романтический лад и желание поболтать…

— Моцарт, скажи честно, я хорошо выгляжу?

— Да.

— Честно?

— Да, ты очень красивая и достойная девушка, — повторил я.

— Ты прав, — милостиво согласилась Сильвия. — Хорошо, что ангелы не умеют врать, хотя и жаль, что вы не способны на комплименты. Как ты думаешь, я нравлюсь мужчинам?

— Несомненно, — кивнул я, всё ещё не понимая, куда она клонит.

— Понимаешь, во-о-он тот загорелый тип, крайний столик слева, сутулый, нос сломан, во рту золотые зубы, уже полчаса не сводит масленых глаз с моей задницы. Как ты считаешь, теперь он обязан на мне жениться или я могу убить его, так как своим взглядом он меня буквально обесчестил?!

Хм… вопрос более чем скользкий. Если девушка позволяет себе появляться на общем пляже практически обнажённой, то она не может не понимать, что на неё будут смотреть. Тем более на такую великолепную фигуру, какой природа одарила рыжую герцогиню. Но ведь недаром в Священном Писании сказано, что «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём». По женской логике Сильвии — всё, попал, теперь женись или…

Взведённый курок, прицел на уровне лба, решительный взгляд и… грохот выстрела! Это гипотетически. А в реальности лучше сразу под венец, чем через час на кладбище. «Венчается раб Божий…» всё-таки звучит значительно оптимистичней, чем «упокой Господи душу раба Твоего…». Впрочем, ответить я не успел, за моей спиной раздались тяжёлые шаги и знакомый голос прорычал:

— Вот ты где прячешься, красавчик! Меня, значит, бросил, а этих двух тупоголовых цыпочек подцепил, а?

Сильвия нырнула едва ли не с головой в пляжную сумку, но верного пистолета там не было. Я сам переложил его на полку от греха подальше, когда мы утром пошли по магазинам. Зато неожиданно очнулась маленькая вежливая Рита:

— Вы что себе позволяете, борзая особа якобы женского пола?! Захлопните заслонку, у вас из пасти смердит! Это наш молодой человек, и мы его никому не отдадим!

Толстая дама Зося (я запомнил!) Чифиринская в цельном чёрном купальнике с большущими алыми маками выпрямилась во весь немалый рост и одним движением клешнеподобной руки выдернула волгоградку из-за стола, как морковку с грядки. С Сильвией такой номер уже не прошёл: поднырнув под протянутую к ней вторую руку, недолго думающая герцогиня цапнула со стола и махом расколотила об голову женомонстра глиняную тарелку с креветками! Бывшая спортсменка отступила на шаг, но не упала. Как вы помните, даже Вик не смог её свалить, а уж удар вампира покруче, чем лягание лошади…

Мгновением позже весёлый комок из трёх тел, шумно ругаясь, вопя и блистая всем, чем можно, кривой дорожкой покатился к морю. Мне хватило ума не вмешиваться и не прыгать вокруг, визжа фальцетом: «Ну, девочки! Ну не надо! Ну пожалуйста-а-а!!!» Женщины во все времена и в любом возрасте дерутся из-за мужчин. Мешать им в этом святом деле — и себя не уважать, и нарываться под горячую руку. Кто не согласен — пробуйте, а я не рискну…

Куча народу сбежалась посмотреть! Тем более что такой яркий экшен действительно завораживал. На береговой линии госпожа Зося, пользуясь превосходством в весе и росте, успешно кормила обеих подружек песком. Но зато, когда все трое скатились в море, преимущество перешло на сторону сил союзников — черногорка и россиянка так яростно топили в Адриатике неуклюжую соперницу, что у скандирующей толпы не осталось никаких сомнений в исходе поединка. Те, кто успел сделать ставки, радостно потирали руки, самые сознательные звали спасателей, но драка прекратилась лишь после вмешательства полиции.